Черная моль - Страница 6

Он стоял на опустевшем крыльце, наблюдая, как Джим привязывает багаж к седлу, и время от времени отдавал короткие распоряжения. Появился мистер Чэдбер и поднес «на посошок». Карстерс выпил и вернул хозяину бокал со словами благодарности и золотой гинеей на дне.

Кто-то позвал Чэдбера из дома и он, низко поклонившись и пробормотав слова извинения, исчез.

Джим окинул седло и подпругу последним взглядом и, оставив кобылу на дороге, подошел к хозяину и протянул перчатки и хлыст.

Карстерс молча взял их и принялся похлопывать хлыстом по голенищу сапога, задумчиво поглядывая при этом на слугу.

— Найдешь карету, как обычно, — сказал он наконец, — и отвезешь мой багаж… — тут он сделал паузу и нахмурился, — в Льюис. Снимешь номер в «Уайт-Харт» и закажешь обед. Я надену абрикосовое и… си…

— Синие, сэр? — вопросил Джим, так и горя желанием помочь.

В уголках глаз его хозяина появились веселые морщинки.

— А ты, однако, юморист, Солтер! Абрикосы с кремом!.. Кремовое! Да, это мысль, именно кремовое. Ну, ладно, все… Дженни!

Кобыла повернула голову и тоненько заржала. Он направился к ней.

— Дженни, хорошая девочка! — легко вскочив в седло, он похлопал ее по глянцевой шее. Затем, склонившись, снова заговорил с Солтером, который стоял рядом, держась за подпругу. — Плащ?

— У вас за спиной, сэр.

— Парик?

— Да, сэр.

— Пистолеты?

— Как новенькие, сэр.

— Хорошо. Буду в Льюисе к обеду. Если повезет.

— Да, сэр. Только… Вы обещаете, что будете осторожны? — с тревогой спросил слуга.

— Я ведь уже говорил, — он выпрямился в седле, тронул кобылу каблуком и, бегло улыбнувшись и кивнув слуге, ускакал.

Глава 2

МИЛОРД В «УАЙТ-ХАРТ»

«Сэр Энтони Ферндейл» сидел за туалетным столиком у себя в номере в гостинице «Уайт-Харт» и лениво полировал ногти… Через спинку стула был перекинут роскошный шелковый халат, а за его спиной хлопотал Джим, расчесывая парик и приводя в порядок камзол и жилет, которые собирался надеть его хозяин.

Карстерс отложил пилочку для ногтей, зевнул и откинулся назад — стройная грациозная фигура в батистовой сорочке и шелковых панталонах. Какое-то время он изучал в зеркале свой галстук, затем поднес к нему руку. Солтер затаил дыхание. Рука осторожно переместила булавку, усыпанную бриллиантами и изумрудами, левее и снова бессильно повисла вдоль тела. Солтер испустил вздох облегчения, отчего его хозяин перевел взгляд в зеркале на него.

— Все в порядке, Джим?

— Так точно, сэр.

— У меня тоже. Вообще все прошло на удивление гладко. У этих птичек боевого запала, что у воробьев. В карете их было двое — один хвастливый шельмец, купец какой-то, другой — его клерк. Бог ты мой! Клянусь Господом, Джим, мне его стало жалко, этого бедолагу! — он замолк и опустил руку на баночку с румянами.

Солтера, похоже, заинтересовала эта история.

— Да, — кивнул Карстерс, — от души жаль. Толстяк наверняка выместил на нем потом свою злобу. Он даже при мне порывался винить его во всем, грязный трус! Да, Джим, ты прав, он мне очень не понравился, этот мистер Фадби. А потому, — простодушно добавил он, — пришлось лишить его шкатулки с наличными и еще двухсот гиней. Подарок бедному городу Льюису.

Джим передернул плечом и насупился.

— Ежели вы раздаете все, что удалось раздобыть, то какой вообще тогда прок грабить? — спросил он без обиняков.

На губах милорда заиграла капризная улыбка.

— Такова цель моей жизни, Джим, весьма благородная цель. И еще меня забавляет эта роль Робин Гуда — брать у богатых и отдавать бедным, — добавил он, чтоб хоть немного утешить Солтера. — Ладно. Возвращаясь к моим жертвам… Видел бы ты, как выпал из кареты тот маленький человечек, когда я распахнул дверцу, лопнул бы со смеху.

— Выпал, сэр? Но к чему это было ему делать?

— Он все пытался объяснить причину. Похоже, ему приказали держать дверцу, чтоб не пускать меня, а потому, когда я рывком распахнул ее, он и вывалился на дорогу. Ну, разумеется, я тут же извинился перед ним и мы немного поболтали. Очень славный оказался человечек… И так смешно растянулся на дороге!

— Хотел бы я видеть это, ваша милость. И вообще, хотел бы быть там, с вами, — он скосил глаза на хозяина. — Дорого бы дал, чтоб увидеть, как вы останавливаете карету, сэр!

Держа в руке заячью лапку, Джек встретился в зеркале с его восхищенным взглядом и рассмеялся.

— Не сомневаюсь… И знаешь, я выработал такой специфический голос — грубый, будто бы человек немного пьян, — и возможно, чуть более громкий, чем надо. Словом, и во сне не приснится. Уверен, что у всех он до сих пор в ушах звенит, — добавил он нервно и прилепил в уголке рта мушку.

— Вон оно, значит, как…

Снизу донесся шум движения: цокот копыт и грохот колес по булыжной мостовой, крики извозчиков. Джим подошел к окну и, перевалившись через подоконник, глянул вниз.

— Карета подъехала, сэр.

— Это я понял, — ответил милорд, занятый напудриванием.

— Да, сэр… О Господи, сэр! — плечи его затряслись от смеха.

— Что такое?

— Ну и картинка, доложу я вам, сэр! Два джентльмена, один большой, толстый, а другой маленький. Худенький, что твой паучок, а тот, другой…

— Похож на гиппопотама, верно? Особенно физиономией?

— Да, сэр, пожалуй. И впрямь похож. И одет во все пурпурное.

— Само собой. Пурпурный камзол, а жилет оранжевый.

Джим с удвоенным вниманием уставился на приезжих.

— Так и есть, сэр! Однако откуда вы знаете? — и не успел он закончить эту фразу, как в глазах его блеснула догадка.